Геннадий Башунов - Героический режим. Не для героев [СИ]

Самый запад. Вот за них я до этого играл. Дикие леса с язычниками. Очень дикие. Их постоянно пытаются захватить северо-западные «правоверные», а они прячутся по лесам и нападают на южных соседей. Там множество разрозненных кланов и племён, как и у нас, кстати, но перед лицом общей опасности встают всем народом и бегут в леса партизанить. Чем-то на индейцев похожи. От этого сильнейшие убийцы и друиды. Маги средние, а воины и, особенно, паладины — хреновенькие. Я, блин, паладина взял. Кроме как тупо танковать вообще ничего не может.

Вот такая фигня. И все друг друга режут. Так что в скором времени на твои плечи ляжет не только высокая обязанность освобождать мир ото зла, но и, скажем, зачистить в составе пати локацию, чтобы туда перебрались переселенцы, которых потом ещё и защищать надо. О политической обстановке узнаешь из квестов позже, НПС тебе подробнее расскажет. Кроме того, я сам этого на своём десятом ещё не добрался, она дальше попрёт, ближе к локациям с ПвП и массовыми зарубами. Впрочем, политика здесь в зачаточном состоянии, в основном придётся мир спасать, конечно же. — Вася тяжело выдохнул и, победно отсалютовав мне бутылкой, принялся лакать вино.

— И что, нет желания узнать, что будет? — осторожно спросил я.

— Пф-ф, нет. Говорю же, зачатки политики. Не стратегия же.

— И ты собираешься так и сидеть здесь, каждый день напиваясь?

— А как иначе? И что ещё делать? — Кажется, мой собеседник разозлился. — Я сдался. Или наоборот бросил вызов системе.

— Это не выход. Бухать и таскать за таверну трупы самоубийц — не вызов системе.

Вася пожал плечами:

— Думай, как знаешь. И не думай, что ты лучше меня. Даже не пытайся убедить меня в обратном и вытащить из этой вот пьяной клоаки. Я свой выбор сделал. По-моему так, бухать и класть болт на уровни и квесты здесь, именно здесь, именно в этом конкретном случае, как раз и есть борьба с системой. С системой, которая убила нас всех. Или убьёт в ближайшее время. Знаешь, что я думаю? Что бухающий воин Вася десятого уровня проживёт куда дольше, чем даже благородный убийца Алексей пятидесятого.

— И всё равно это не выход, — твёрдо сказал я.

— Возможно. Даже спорить не стану. Я слаб, я сдался. Думай так. Тем более, я сам так думаю, остальное, что я говорю — мишура, пьяный бред, очередная попытка спрятаться, обмануть себя.

Я медленно допил вино и налил новую кружку. Хреновый из меня убеждальщик. Да и по выражению лица видно, что Василий никуда отсюда не пойдёт. Разве что побить кабанов, чтобы заработать серебра на выпивку. Как он и сказал мне вчера, если вспомнить.

— Не расстраивайся, — сказал Вася. — Возможно, это то же самое, что и сделать себе харакири, но я, по крайней мере, живу и стараюсь наслаждаться жизнью, как могу, выбирая из доступного здесь и сейчас. Пусть эта жизнь и напоминает жизнь…

Его прервал дикий, истеричный крик с улицы. Я на миг подумал, что это ещё один новичок, но следующий крик разубедил меня в этом:

— На помощь! Помогите! Кто-нибудь! Надо зелье!

Мы выбежали на улицу. Моросил холодный дождь. Уже совсем стемнело, но фонарь, стоящий у таверны, давал достаточно света. Я увидел троих персонажей. Девушка бежала нам навстречу, а один парень держал другого на коленях.

— Пожалуйста, — всхлипнула девушка-друид, подбегая к нам. — Мы… мы… — Всхлип. — Мы истратили все свои зелья, а кровь не останавливается.

Я осторожно отстранил её и бросился к раненому, на ходу вытаскивая зелья. Вася не спешил следовать моему примеру. Наверное, потому что увидел, что произошло с раненым.

Это был Фёдор, я узнал его по сохранившейся половине лица. Вторая была обожжена почти до костей. У него не было левой руки, а левую ногу будто кто-то выдрал из колена, на бедре болтался неумело сделанный жгут. Конечно же, он был бесполезен. Судя по неестественно выгнутой правой ступне, её не просто сломали, а вывернули из сустава. Левую сторону грудной клетки вмяло так, что осколки рёбер торчали из-под разорванной рубахи. Кровь лилась буквально отовсюду, парень, державший раненого, был измазан ей с ног до головы. Фёдор часто и неглубоко дышал, постанывая, но, кажется, он был без сознания.

— Такое не вылечишь зельем, — глухо произнёс Вася. — Алексей.

Я упал на колени перед раненым, выдёргивая пробку из бутылька.

Резкий крик Василия «Алексей!» и умоляющий шёпот девушки «Спасите его, умоляю».

Я стиснул зубы. И вставил пробку на место.

— Это только продлит его муки, — твёрдо сказал я, глядя в лицо напарнику умирающего. Тот кивнул и опустил голову. Девушка плакала, а Вася пытался её успокоить.

Фёдор скончался через пару минут. Я помог оттащить его тело за таверну.

Глава 7

7-10

Выспаться не получилось, и уж тем более спать до обеда. За ночь появилось ещё три истерика, но я даже не стал проверять, что с ними случилось. Остальные появившиеся вели себя тише и предпочитали уходить, но в итоге в таверне ночевали семь человек, считая нас с Василием и напарников Фёдора.

Анна, так звали девушку, почти всё ночь прорыдала. Василий какое-то время пытался её успокоить, но вскоре бросил это дело. Вернее, уснул пьяный вдрызг. Меня она слушать не хотела вовсе, наверное, считая, что это я виноват в смерти Фёдора. Я, в общем, и не пытался её переубедить. Если делаешь жёсткие поступки, не жди, что тебя все поймут.

Я поднялся сразу после серого рассвета. Ещё вчера я подметил у таверны бочку с дождевой водой, и собирался использовать её по назначению. У официантки мне удалось купить кусок вонючего мыла и две сухих тряпки. В ассортименте её товаров была ещё и опасная бритва, но я не рискнул её купить. Сбривание щетины вместе со щеками, конечно, надолго решило бы мои проблемы, но… Хотя, возможно, мои попытки побриться кончились бы не так плачевно.

Сначала я вымылся сам, усердно оттирая кожу от собственной крови, крови мобов, запаха рыбы и вони позавчерашних кабаних внутренностей. Вода была ледяной, я трясся и матерился, но не торопился. Будто бы смывал вместе с грязью нечто, что плотным слоем легло на моё сердце. Ещё два дня назад я и подумать не мог, что откажу раненому в помощи…

Я резко отсёк эти мысли. Убеждать себя в том, что это просто игра смысла не было. Это моя новая жизнь, и к ней надо приспосабливаться.

Вымывшись, я выстирал бельё и тщательно очистил плащ и сумку от грязи и крови. Плащ пострадал куда больше, чем мне вчера показалось — его полы были изорваны до такой степени, что от кожи можно было спокойно отрывать целые куски. Шила и ниток у официантки я не видел, но, блин, появится же здесь новый шмот?